Запертая комната - Страница 69

— Наверно.

Слышно было, как кто-то дернул наружную дверь, но звонок молчал, и Рея никак не реагировала.

Это похоже на какую-то систему… Если хочешь, чтобы тебя не беспокоили, запираешь дверь на замок. Но если у человека важное дело, он позвонит. Словом, взаимное уважение и доверие.

Мартин Бек сел.

— Может, продегустируем твое дорогое вино? — спросила она.

Вино и впрямь было приятное. Они помолчали.

— Нравится тебе твоя полицейская служба? — заговорила Рея.

— Как тебе сказать…

— Не хочешь об этом — не будем.

— Кажется, меня задумали сделать начальником управления.

— А тебе не хочется, — заключила Рея.

Подумала немного и спросила:

— Какую музыку ты любишь? У меня есть всякие пластинки.

Они перешли в комнату с проигрывателем и разномастными креслами. Включили музыку.

— Да сними ты пиджак к черту, — сказала Рея. — И ботинки сбрось. Она откупорила вторую бутылку, но теперь они уже наливали неполные бокалы.

— Мне кажется, ты была не в духе, когда я пришел, — заметил он.

— Да нет, ничего.

Она ограничилась этим.

Понятно, холодная встреча была намеренной. Чтобы дать ему понять, что на легкий успех рассчитывать не приходится. Намек дошел, и он видел, что она это знает.

Мартин Бек глотнул еще вина. Давно у него не было так хорошо на душе.

Он хитро посмотрел на надутое лицо Реи.

— Может, нам мозаикой заняться? — неожиданно спросила она.

— У меня дома есть отличный набор, — ответил он. — Лайнер «Куин Элизабет».

Он в самом деле года два назад купил такую мозаику — купил и забыл.

— Захвати в следующий раз. — Она вдруг переменила позу: скрестила ноги и подперла ладонями подбородок. — Кстати, я сейчас вообще не в форме, ты это учти.

Он вопросительно поглядел на нее.

— Сам знаешь, как это бывает у нас, женщин.

Мартин Бек кивнул.

— Скучная у меня личная жизнь, — продолжала она. — А у тебя?

— Совсем никакой, — ответил он.

— Это нехорошо.

Она поставила другую пластинку, они выпили еще вина.

Он зевнул.

— Ты устал, — сказала Рея.

Мартин Бек промолчал.

— А домой идти не хочется, — заключила она. — Так ты и не ходи.

Тут же она добавила:

— Знаешь, я все-таки попробую позаниматься еще немного. Только сброшу эти проклятые брюки. Не нравятся они мне, тесные какие-то.

Она живо разделась, бросая одежду прямо на пол, и надела длинную, до самих ступней, диковинную ночную рубашку из темно-красной фланели.

Мартин Бек с интересом смотрел, как она переодевалась.

Именно такой он себе ее представлял. Плотная, крепкая, стройная фигурка.

Никаких шрамов, родинок и прочих особых примет.

— Прилег бы, — сказала она. — У тебя вид совсем измотанный.

Мартин Бек послушался. Он в самом деле был измотан и почти тотчас уснул. Рея сидела за столом, склонив голову над книгами.

Когда он снова открыл глаза, она стояла около кровати:

— Проснись, уже двенадцать. Есть хочу до смерти. Сходишь, запрешь подъезд? А я пока горячий бутерброд приготовлю. Ключ висит на дверном косяке слева на зеленом шнурке.

XXVII

Мальмстрём и Мурен совершили налет в пятницу, четырнадцатого июля. Ровно без четверти три они вошли в банк — в оранжевых комбинезонах, масках «Фантомас» и резиновых перчатках.

Они держали в руках свои крупнокалиберные пистолеты, и Мурен первым делом пустил пулю в потолок. Чтобы присутствующим было понятно, о чем идет речь, он затем крикнул на ломаном шведском языке:

— Ограбление!

Хаузер и Хофф были в обычных костюмах, только лицо скрывал черный капюшон с прорезями для глаз. Хаузер был вооружен автоматом. Хофф — куцым дробовиком «марица». Они стояли в дверях, прикрывая пути отхода к машинам.

Хофф поводил стволом обреза, чтобы не совались посторонние; Хаузер, как предусматривал план, занял тактически выгодную позицию, которая позволяла ему держать под прицелом и прилегающую часть тротуара, и кассовый зал.

Тем временем Мальмстрём и Мурен методично опорожняли кассы.

Все шло по плану с точностью изумительной.

Пятью минутами раньше в южной части города, возле гаража на Русенлюндсгатан взорвался какой-то старый рыдван. Сразу после взрыва послышались беспорядочные выстрелы и загорелась постройка по соседству. Виновник всей этой суматохи, подрядчик А, вышел проходными дворами на другую улицу, сел в свою машину и покатил домой.

Ровно через минуту после взрыва в подворотню полицейского управления въехал задним ходом мебельный фургон, причем въехал наискось и плотно застрял. Из фургона высыпались коробки с ветошью, которая была пропитана горючей смесью и тотчас вспыхнула ярким пламенем.

А подрядчик Б в это время невозмутимо шагал по тротуару, удаляясь от места происшествия, словно его ничуть не касался этот сумбур.

Словом, все шло как по-писаному. Предусмотренные планом акции выполнялись досконально и точно по расписанию.

С точки зрения полиции, события в общем и целом тоже развивались так, как было предусмотрено, это относилось и к последовательности акций, и к срокам.

Если не считать одной небольшой закавыки.

Мальмстрём и Мурен провели налет не в Стокгольме.

Они ограбили банк в Мальмё.

Пер Монссон, старший инспектор уголовной полиции Мальмё, пил кофе в своем кабинете. Его окно выходило во двор полицейского управления, и инспектор чуть не подавился сдобой, когда в подворотне что-то ухнуло и заклубился густой дым. Одновременно Бенни Скакке, подающий надежды молодой сотрудник, который, сколько ни усердствовал, никак не мог продвинуться дальше простого инспектора, распахнул дверь его кабинета и крикнул, что принят сигнал тревоги. На Русенлюндсгатан произведен взрыв, идет жуткая перестрелка, горит по меньшей мере одна постройка.