Запертая комната - Страница 71

Парень с велосипедной цепью первым пришел в себя, осмотрелся кругом, вытер кровь со лба и недоуменно спросил:

— Что произошло?

— А то, паренек, что ты на засаду нарвался, — объяснил ему один из полицейских.

— Полицейская засада? Против нас? Да вы что? Из-за какой-то тухлой трески?

У Рённа снова выросла шишка на голове — правда, это был единственный физический урон, который понесла спецгруппа в этот день; психологические травмы не в счет.

В оснащенном по последнему слову техники сером автобусе оперативного центра Бульдозер Ульссон выделывал замысловатые антраша от нетерпения, чем немало затруднял работу не только радисту, но и руководившему этой частью операции Колдьбергу.

Без четверти три напряжение достигло кульминации, потянулись нестерпимо долгие секунды.

В три часа служащие банка заявили, что пора закрывать, и сосредоточенным в зале полицейским силам во главе с Гюнвальдом Ларссоном оставалось лишь покориться.

Тяжкое чувство опустошенности овладело всеми, только Бульдозер Ульссон сказал:

— Господа, это временная неудача. А может быть, никакой неудачи и нет. Просто Рус проведал, что мы что-то проведали, и рассчитывает взять нас измором. Он пошлет Мальмстрёма и Мурена на дело в следующую пятницу, ровно через неделю. Фактически потеря темпа у него, а не у нас.

Первые тревожные сигналы поступили в половине четвертого. Причем настолько тревожные, что спецгруппа тотчас отступила в штаб на Кунгсхольмене, чтобы оттуда следить за ходом событий. В ближайшие часы телексы безостановочно отстукивали новые сообщения.

Мало-помалу картина прояснялась.

— Очевидно, слово Милан означало не то, что ты думал, — сухо сказал Колльберг.

— Не то, — согласился Бульдозер. — Мальмё… Вот ловкачи!

Удивительное дело: он уже целый час не метался, а тихо сидел на месте.

— Кто бы мог знать, что и в Мальмё есть такая улица, — проворчал Гюнвальд Ларссон.

— И что почти все новые отделения банков строят по одному чертежу, — добавил Колльберг.

— Мы должны были знать это, господа! — воскликнул Бульдозер. — Рус знал. Зато теперь мы будем начеку. Совсем забыли про рационализацию. Одинаково строить дешевле. Рус привязал нас к Стокгольму. Но в другой раз он нас не проведет. Главное, не сидеть сложа руки.

Бульдозер встал; он явно воспрянул духом.

— А где сейчас Вернер Рус?

— В Стамбуле, — ответил Гюнвальд Ларссон. — Отдыхает там, у него несколько свободных дней.

— Так, — произнес Колльберг. — Хотел бы я знать, где отдыхают Мальмстрём и Мурен?

— Это не играет никакой роли. — Бульдозер все больше воодушевлялся. — Легко добыто — легко прожито. Скоро они опять появятся здесь. И уж тогда на нашей улице будет праздник.

— Как же, жди, — буркнул Колльберг.

Итак, туман развеялся совсем. И день был на исходе. Мальмстрём успел уже расположиться в гостиничном номере в Женеве, который заказал еще три недели назад.

Мурен находился в Цюрихе, но собирался завтра же двигаться дальше, в Южную Америку.

В сарае, у которого они пересаживались в другие машины, им удалось перекинуться лишь несколькими словами.

— Ты уж смотри, не выбрасывай заработанные тяжким трудом гроши на трусы и недостойных женщин, — наставительно произнес Мурен.

— Жуть какой куш отхватили, — отозвался Мальмстрём. — Что будет делать с деньгами?

— В банк положим, что же еще, — ответил Мурен.

В один из ближайших дней в отеле «Хилтон Истанбул», сидя в баре и потягивая коктейль «дайкири», Вернер Рус читал «Геральд трибюн».

Впервые сей разборчивый орган печати удостоил его своим вниманием. Короткая заметка, лаконичный заголовок: «Ограбление банка по-шведски».

Сообщались основные факты, в частности выручка налетчиков. Около полмиллиона долларов.

И второстепенная деталь:

«Представитель шведской полиции заявил сегодня, что организаторы ограбления известны».

Чуть пониже — еще одна телеграмма из Швеции:

«Массовый побег. Пятнадцать самых матерых грабителей бежали сегодня из тюрьмы Кумла, считавшейся абсолютно надежной».

Бульдозера Ульссона эта новость застигла в ту самую минуту, когда он впервые за много недель лег спать в супружескую постель. Он тотчас вскочил и забегал по спальне, упоенно твердя:

— Какие возможности! Какие сказочные возможности! Теперь пойдет война не на жизнь, а на смерть!

XXVIII

В пятницу Мартин Бек явился в дом на Тюлегатан в четверть шестого с бутылкой вина в руке и мозаикой под мышкой. На первом этаже ему встретилась Рея. Одетая только в длинный лиловый кафтан, она громыхала по ступенькам красными сабо, держа в руках по сумке с мусором.

— Привет, — поздоровалась она. — Хорошо, что ты пришел. Я тебе кое-что покажу.

— Давай я возьму сумки, — предложил он.

— Зачем, это мусор. Да у тебя и без того руки заняты. Это и есть та мозаика?

— Ага.

— Очень хорошо. Откроешь мне?

Мартин Бек распахнул дверь на двор, и Рея направилась к мусорным контейнерам. Он провожал ее взглядом. Ноги, как и фигура, — крепкие, мускулистые, ладные. Хлопнув крышкой контейнера, она сразу повернулась и побежала обратно. Бежала по-спортивному, слегка наклонив голову, уверенно и легко.

И по лестнице она поднималась почти бегом, он еле поспевал за ней.

На кухне за чашкой чая сидели двое — девушка по имени Ингела и другая, которой он еще не видел.

— Ну, что ты мне хотела показать?

— Сию минуту, — сказала Рея. — Пошли.

Мартин Бек пошел за ней.

Она показала на одну из дверей, выходящих в прихожую.

— Вот, прошу. Запертая комната.